«К оружию я всегда был неравнодушен»
Интерес к оружию – и холодному, и огнестрельному – у меня с детства. Думаю, это родовая память. Я из старинного казачьего рода, историю которого мне удалось проследить до 1700 года. Это были донские казаки, переселившиеся на Волгу и создавшие там Волжское казачье войско, а затем, по указу Екатерины II, перебравшиеся на Северный Кавказ. Сам я родился в Грозном, а мои предки начиная с 70-х годов XVIII века жили на Тереке, в казачьей станице Калиновской. Важно и то, что отец у меня – военный. Примерно с шести лет я знаком с автоматом: держал его в руках, мог собрать и разобрать. Когда мне было десять, отец брал меня с собой на стрельбы – он служил в военкомате и вывозил на тренировки старшеклассников. Уже тогда я стрелял лучше взрослых ребят.
Хотя моя работа никак не была связана с военным делом, к оружию я всегда был неравнодушен. К тому же увлекся охотой и со временем собрал пусть небольшую, но довольно интересную коллекцию охотничьих ножей, ружей, карабинов. Поскольку на владение огнестрельным оружием есть определенные ограничения, к его покупке я подхожу очень избирательно. Стараюсь приобретать самые лучшие образцы – с точки зрения их технического совершенства или исторической ценности. Например, у меня есть карабин, который называется охотничьим, но на самом деле представляет собой знаменитую трехлинейную винтовку образца 1891 года, только укороченную, с которой те же казаки воевали во время Великой Отечественной. У меня, правда, выпуск 1946 года. Это не раритет: таких винтовок было произведено очень много. Но это однозначно предмет исторический, который к тому же очень хорошо стреляет – конечно, я покупаю оружие в практических целях и с каждым из своих ружей, какими бы уникальными они ни были, обязательно езжу на охоту.
Сам процесс покупки всегда длится долго и доставляет большое удовольствие. Оружие должно тебе подойти, лечь в плечо. Тебе должно быть удобно из него стрелять, прицеливаться – это очень сложный выбор. Одно время я хотел купить двуствольное ружье известной немецкой фирмы Merkel. Смотрел, выбирал, примерялся... А у меня на тот момент уже была классическая советская двустволка ИЖ выпуска 1991 года. Так вот пока я смотрел на дорогущие немецкие ружья, то понял, что они от наших ничем принципиально не отличаются. Я взял свой ИЖ, облагородил его – сделал на заказ приклад, ложе из хорошего ореха, – и получилось ничуть не хуже немецкого. Иногда с удовольствием беру его на охоту.
В России я охотился везде: от Чукотки и Магадана до Белого моря. Был и на юге, и на севере, и в центральных районах. Как человек очень занятой, стараюсь совмещать охоту с рабочими командировками и вообще считаю, что если уж тратить на нее время и силы, то надо выбирать уникальные места. Стрелять гусей, например, в Подмосковье или даже в Центральной России неинтересно. Пока одна стайка пролетит, можно сутки или двое прождать. Другое дело – на Севере, за Полярным кругом, когда бывает весенний или осенний пролет и тысячи гусей поднимаются в небо. Или вот мы ездили в Томскую область, в глухую тайгу, куда только на вертолете можно попасть. Жили в брошенной деревне староверов, ночевали в развалившихся домах, варили уху из пойманной рыбы. Кстати, для тех мест это нормальная жизнь, там люди живут охотой, стреляют песцов, продают шкуры. Подстрелишь рябчика – будет у тебя ужин. Не подстрелишь – останешься голодным.
Конечно, такое времяпрепровождение – это в том числе и способ разгрузиться, отключиться. Когда находишься в тайге или тундре, где за много десятков километров нет никакого жилья, то и мыслей, которые тебя не покидают, – про работу, про курс доллара – у тебя тоже нет. Там курс доллара не имеет никакого смысла, потому что он ничем тебе не поможет. Если ты провалился в реку под лед – один раз со мной такое было на Севере, когда я довольно далеко ушел от лагеря, – то думаешь лишь о том, как добраться до жилья, пока не замерз.
Но вернемся к оружию. Помимо огнестрельного я люблю хорошее холодное оружие. Опять-таки, за количеством не гонюсь, выбираю только что-то уникальное и близкое мне по духу, по ощущениям. Например, в одной из поездок по Латинской Америке в антикварном магазинчике в Перу я купил за копейки офицерскую морскую шпагу – немецкая фирма, конец XIX века. А потом обнаружил такую же в частном музее оружия. Выяснилось, что эти шпаги носили офицеры Военно-морского флота Перу. Но поскольку флот состоял из одного корабля, то и шпаг таких были единицы. Та, что хранится в музее, принадлежала капитану этого корабля, перуанскому герою, который командовал сражением против чилийского флота – тот, кстати, тоже состоял из одного-единственного судна.
Еще у меня есть шпага офицеров итальянских ВВС. Это уже XX век. До Второй мировой войны офицеры элитных воинских частей практически во всех странах носили парадное холодное оружие. Как правило, его производили в Германии, которая издавна известна своими оружейными традициями.
Помимо парадного у меня есть и оружие, которое раньше было боевым, например казачья шашка. Я купил ее в антикварном магазине – к сожалению, от моих предков ничего не осталось. С 1918 по 1920 год в Чечне был массовый террор казаков, и терское казачество по сути было уничтожено. А мою родную станицу распорядился сжечь командарм Фрунзе – у меня есть копия этого документа. Но по каким-то причинам приказ не был выполнен.
Помимо шашек и сабель еще одно направление – ножи. Есть любопытные экземпляры, например вахаика – классическое оружие новозеландских маори, сделанное из кости кита. Принадлежало оно вождю племени и предназначалось не только для того, чтобы сражаться, но и для того, чтобы вскрывать череп, перерубать позвоночник... Как известно, маори были людоедами.
Другой интересный новозеландский предмет – охотничий нож, сделанный каким-то местным умельцем. Любопытно, что в Новой Зеландии нет хищников, поэтому там придумали охоту на диких свиней. Обычных домашних свиней выпускают на природу, они довольно быстро, в течение полугода, дичают, и вот тогда на них начинают охотиться именно с такими ножами.
Есть у меня и ножи «с историей». Например, «Белый охотник» немецкой марки Puma, разработанный в конце 1950-х для южноафриканских охотников, а затем принятый на вооружение спецназа ЮАР. Или «нож выживания» Fallkniven F1, созданный по заказу ВВС Швеции и принятый на вооружение в 1995 году. Его семь лет разрабатывали и затем еще два года испытывали. Это один из лучших в мире «ножей выживания»: им можно резать практически все что угодно. Четко рассчитано все: изгиб и толщина лезвия, состав стали, толщина и форма ручки и т. д. Модель оказалась настолько удачной, что стала легендарной. На ее основе было создано много различных ножей.
Оружие, безусловно, тема бесконечная. Но принцип мой неизменен – ко всему подходить разборчиво, покупать «самое вкусное».
