Голландский дизайнер Марсель Вандерс наводит мосты в будущее

«Сбалансировать в одном проекте будущее и прошлое – вот моя задача как дизайнера», – уверяет он

Один из самых влиятельных дизайнеров мира, 54-летний голландец Марсель Вандерс в особом представлении не нуждается. Более двадцати лет он является автором громких архитектурных, интерьерных и индустриальных проектов по всему миру – от жилых домов и частных вилл до отелей и ресторанов. Прославил Вандерса в 1996 году Knotted Chair – оригинальный веревочный стул, который он создал для мебельной компании Cappellini. С тех пор Вандерс придумал десятки совместных коллекций предметов интерьера и оформления жилого пространства с такими серьезными брендами, как Alessi, Baccarat, Bernardaud, Bisazza, Flos, Louis Vuitton. Всего за свою яркую карьеру Вандерс спроектировал 1900 разнообразных объектов, некоторые из которых можно видеть в экспозициях музеев MoMA в Нью-Йорке или Centre Pompidou в Париже. Сегодня владелец Marcel Wanders studio и учредитель и арт-директор компании Moooi создает интерьер лобби нового клубного дома Barkli Gallery в Москве, который стал его первым проектом в России и послужил поводом для разговора.

Как вы попали в этот проект и что вас в нем привлекло?

Марсель Вандерс Довольно просто – корпорация Barkli сделала мне весьма привлекательное предложение для мира дорогой недвижимости. Само здание, спроектированное бюро Аedas, потенциал, который в нем заключен, домашнее пространство, которое в нем можно построить, – все это дает мне возможность создать место, в котором люди любили бы находиться и частью которого они хотели бы себя ощущать. Это целый всеобъемлющий контекст жилого дома, и мне нравится работать над такими проектами, создавать не только пространство, но и определенную атмосферу в нем. И в этом смысле нынешний проект является частью мировой архитектурной и дизайнерской культуры, к которой я имею отношение в разных географических точках.

Это не первое масштабное жилое пространство, над которым вы работаете. Где точка отсчета, с чего вы начинаете?

М.В. Существует два разных подхода. Одно дело, когда вы оформляете квартиру, другое, когда вы формируете общее пространство в целом. Случай с Barkli – это соединение двух концепций, так как в нем я проектирую общественные пространства лобби для всех жителей дома, а есть еще иные интерьеры для квартир. Так что здесь нужно тонко сочетать утонченную среду для тишины и расслабления в личной, комфортной квартире и одновременно облик лобби, которое больше походит на стильный, вибрирующий, привлекательный внешне отель, где хочется классно проводить время и где постоянно происходит что-то интересное. Мы создаем что-то среднее, золотую середину.

Когда вы работаете над масштабным объектом и миниатюрным предметом – в чем разница вашего подхода?

М.В. Дизайн продукта – это совершенно иная сфера, чем дизайн интерьера! Я получил образование именно как дизайнер продукта, а потом уже подумал: почему бы не сделать нечто масштабное? И так стал заниматься интерьерами, вначале полагая, что большой разницы нет, – и ошибался. Создание продукта подобно вытачиванию скульптуры из куска мрамора, который сам подсказывает тебе силуэт и форму предмета. Вы просто отсекаете все лишнее и вынимаете наружу свою отличную идею. А дизайн интерьера сродни написанию оперы – сначала прелюдия, затем вступают струнные, духовые, звучат арии, и вот уже весь оркестр играет единую мощную мелодию. В интерьере дома вы должны думать о том, как человек будет чувствовать себя в нем в понедельник рано утром и в пятницу вечером. И вот воплощение этого понимания в конкретном пространстве и есть самое интересное в моей работе, иначе бы она была одинаковой и скучной. Вообще любая прекрасная жизнь – это идеально организованный хаос!

Вы плодотворно сотрудничаете с известными мировыми брендами из мира дизайна и модного мира – от чего вы отталкиваетесь в таких проектах?

М.В. У меня самого нет определенного стиля, скорее хороший глаз и своя манера реализовывать идеи. А вот у компаний, как правило, есть свои сложившиеся стиль и эстетика. И когда мы начинаем обсуждать совместный проект, то стараемся органично соединить наши два видения. Но все-таки я больше слушаю клиента и стараюсь понять, что он в итоге хочет. И если чувствую, что с данными конкретными профессионалами, с данным брендом я сделаю проект лучше, чем без них, то я за него берусь. Если у партнеров есть возможности, которых нет у моей компании, я отвечаю «да». Если такого чувства нет, то я не возьмусь за дело. Зачем мне работать с людьми, которые не могут перенести мой объект на более высокий качественный уровень?

Несколько лет назад вы основали компанию Moooi – с какой целью и в чем заключается ее задача?

М.В. Бренд Marcel Wanders существует с 1996 года, тогда я был всего-навсего молодым дизайнером, который сделал очередной стул. А зачем быть только дизайнером, чьи сумасшедшие объекты останутся в сердцах людей и в музеях? В какой-то момент я решил создавать реальные предметы, которые бы захотел иметь в своих домах более широкий круг людей, чем покупатели лимитированных объектов.

Чтобы реализовать этот проект в полную силу, я запустил еще собственное производство. И оказалось, что этот полный цикл от производства до продажи довольно успешен. Затем мы захотели помочь начинающим и молодым дизайнерам решить эту проблему реализованности и стали производить их объекты. Так мы собрали целое портфолио разных дизайнеров со всего мира, чей образ мышления и чьи работы нам нравятся. У нас четыре монобренда Moooi в мире – в Амстердаме, Лондоне и Нью-Йорке и в Токио, – мы продаемся в нескольких мультибрендах по всему миру, и вполне успешно.

Вы занимаетесь дизайном уже 20 лет – насколько изменилась культура дизайна за это время и ваше собственное к ней отношение?

М.В. Больше! Еще в школе (школа искусства Hogeschool voor de Kunsten в Арнхеме. – Прим. ред.) я создавал какие-то первые объекты, а окончил я ее в 1988 году, так что скоро моей карьере будет уже 30 лет.

За это время, конечно, произошли кардинальные изменения. Количество людей, которые в курсе, что такое дизайн в принципе и кто его создает, серьезно возросло. Сам дизайн нашел разнообразный язык, на котором говорит с миром. Он был объективным языком новых технологий, затем, в 90-е с их постмодернизмом, дизайн постепенно стал менее объективным и более персональным, стал личной историей, примерно с той разницей, что существует между нейтральной музыкой, которая звучит в лифте, и фугами Баха. Сегодня люди больше заинтересованы в персональном выборе, в том, что дизайн может предложить лично им.

Мне самому интересно делать вещи на века, которые будут актуальны и интересны и завтра, и через десять лет. Но я прекрасно отдаю себе отчет в том, что ничто в этом мире не устаревает быстрее, чем новое. И вот как это самое «новое» создать на века, как в него включить некий контекст, связанный с прошлым, который и не даст ему устареть? Как сбалансировать не такое уж плохое прошлое и прекрасное будущее в одном объекте – вот непростая задача дизайнера. Наполнить новые объекты хорошо читаемыми культурными метафорами и реализовать их либо силами традиций, либо с помощью новых техник – этим я занимаюсь каждый день. И стараюсь создать ощущение, что мы живем уже в завтрашнем дне, в ближайшем будущем.

Читайте также