Консерватизм и инновационность Patek Philippe
В должность генерального директора Тьерри Стерн вступил в 2009 году, сменив на этом посту своего отца Филиппа Стерна. А в семейной часовой компании он трудится почти 30 лет и знает о ней практически все. Тьерри Стерн продолжает ту же политику, что и его предшественники, руководит 14 департаментами на часовой мануфактуре, контролирует обширную сеть из 470 ритейлеров... Сегодня Тьерри Стерн рассказывает «Как потратить» о том, каково состояние дел в бренде на 177-м году его существования.
За последние три года в жизни Patek Philippe случились 175-летие бренда, 20-летие его присутствия на российском рынке и 40-летие модели Nautilus – много круглых дат. Довольны ли вы тем, как прошли юбилейные торжества и как была принята юбилейная коллекция?
Вполне. Не могу сказать, что на меня такие вещи сильно влияют, но празднование юбилеев в часовом бизнесе уже часть традиции, и она работает на вашу репутацию и узнаваемость.
Мне важно смотреть в будущее и делать шаги, которые работают на него. Конечно, у нас всегда была сильная кредитоспособность, но празднование юбилея ее только упрочило. Ведь многие люди никогда не слышали о Patek, и благодаря масштабным громким событиям они о нас узнали. И потом, для рынка, для мира ритейлеров празднование – это реальная помощь бизнесу, и то, что дает повод говорить о Patek во всеуслышание, об истории бренда, о книге, ей посвященной, о самих часах – все формирует дополнительный интерес и доверие к бренду.
Я всегда говорю, что самое тяжелое – это продать первый Patek Philippe. Но после того как вы купили свой первый Patek, все уже становится проще. Первый шаг, первая встреча, первое решение – я потрачу довольно большое количество денег именно на эти часы – это трудный шаг. Но когда вы его сделали, когда вы горды собой и этими часами, когда все вокруг обращают внимание на то, что у вас на запястье Patek, вы уже доверяете бренду.
Так что в этом плане я вполне доволен юбилеем и уже думаю о нашем 200-летии, что бы этакого подготовить, ведь 25 лет не такой уже необозримый срок. Сегодня мне 46, так что, скорее всего, я еще буду руководить нашим бизнесом на этот момент. Если же меня не будет на этой должности через 25 лет, это не так важно: кто-то другой будет исполнять мои обязанности и будет отмечать юбилей.
Patek – семейная компания, ваш дед руководил ею, затем ваш отец, теперь вы переняли эту должность и обязанности, ваша жена трудится в компании в должности креативного директора... Продолжат ли семейную традицию ваши дети?
Сейчас еще рано говорить об этом наверняка, мои сыновья слишком молоды, им по 14 и 16 лет, и было бы неправильно подталкивать их к этому выбору. Они прекрасно знают, чем занимается семья, но я не буду заставлять их делать то же самое, предпочитаю произносить: если вы хотите что-то узнать о часовом деле, что-то увидеть в нем, скажите и попросите показать. Они сами должны сделать первый шаг. И потом, над детьми и так много давления – мы заставляем их хорошо учиться в школе, получать качественные знания, быть воспитанными и адекватными, приземленными людьми.
Уже мой отец был тем поколением, которому автоматически достались деньги от предыдущего, как и мне от него, и это довольно опасный момент. Поэтому мы с женой хотели бы предотвратить риск того, чтобы дети задрали нос и стали лениться. Так что сегодня речь не идет о работе в Patek, а пока только об образовании, о правильных ценностях в жизни и уважении к тому, что делает семья. Но гарантировать то, что они вступят в дело, я сегодня не могу. Я выбрал свой путь в 19 лет, потому что очень желал этого, но я хотел придумывать дизайн часов с детства, когда впервые в 6 лет увидел часы у отца в кабинете. Возможно, у моих детей будет иная мечта...
Двадцать лет вы представлены в России, как за эти десятилетия изменился рынок и отношение к бренду?
В самом начале нашими клиентами здесь была маленькая группа людей, которая желала приобретать только самые уникальные и дорогие часы. Они ценили Patek сам по себе, но все же для них это был больше вопрос престижа и статуса.
Сегодня, конечно, подобное отношение к дорогим сложным часам никуда не исчезло, но куда больше людей теперь получает удовольствие от того, что носят Nautlilus или Calatrava и не слишком стараются поразить своим Patek друзей или коллег. И в этом состоит эволюция отношения к бренду и, наверное, к миру роскоши в целом. Коллекционеры стали более скромными и не выставляют свои вечные календари напоказ. Если раньше люди готовы были платить самую большую цену просто из-за одного этого факта – самые дорогие Patek, – то сегодня они хорошо разбираются в функциях часов и интересуются усложнениями. Да, Patek по-прежнему символ статуса, но не напоказ, а более осмотрительный – и на самом деле Patek всегда был про это, про сдержанную репутацию. Россия и сегодня не самый большой наш рынок, не более чем 10% от общего числа, но весьма ценный.
К юбилею Nautilus вы представили особую модель с усложнениями. Планируете ли вы сделать нечто подобное с Aquanaut, которая тоже отмечает юбилей…
Ну все же между Nautilus и Aquanaut есть разница: последним исполнилось всего 20 лет, раньше 40 лет я бы и не акцентировал на этом внимание. Nautilus просто особая модель, имеющая исторический статус «культовая». А так заметными важными юбилеями я считаю 50, 75 и 100 лет, не меньше. И мы точно не будем создавать постоянно «юбилейные часы»
Но ведь у вас еще и 40-летие вашего прославленного механизма вечного календаря...
Но механизм даже важнее, чем сама модель часов. За 40 лет с момента его разработки он все время эволюционировал, что важно для механизма, который всегда был успешен и до сих пор таков. Если вы посмотрите на новую модель 5320, у нее прекрасный винтажный облик, и это для меня важно, потому что именно таких механизмов ждут от Patek Philippe – это наше достояние.
В прошлый ваш большой разговор с «Как потратить» четыре года назад вы произнесли, что 2013 год – самый успешный для Patek Philippe, в который вы произвели 53 000 часов и планировали увеличить это количество…
Сегодняшнее количество производимых часов – 58 000 штук. В 2016 году наш план был 60 000, затем мы поняли, что экономика идет на снижение, и оперативно решили предотвратить проблемы и остановиться на количестве 58 000. Я предпочитаю иметь меньше, чем слишком много часов, а затем получить проблему со стоком и, как следствие, с серым рынком. И мы решили сказать себе: нет, нам неважно, рекордный год или нет, важнее сохранить сильную кредитоспособность, сохранить сток на правильном уровне, а не на слишком высоком, иначе у всех были бы проблемы.
И потом, Patek Philippe всегда работал на то, чтобы создавать спрос, и я предпочитаю, чтобы так оно и было. Многие бренды сегодня производят слишком много часов, и, как вы наверное знаете, уровень стока порой слишком высок. А я все-таки люблю, чтобы мой сейф с часами был пуст. Я никуда не тороплюсь, за моей спиной нет акционеров, которые бы подталкивали меня к тому, чтобы делать больше денег. Это не наша стратегия, мы никогда не говорили именно о деньгах как о ценности или самоцели, мы предпочитаем говорить о количестве и о репутации. И только такой способ вести бизнес хорош.
Что изменилось с 2009 года, с того момента, когда вы сменили на должности своего отца? Как эволюционировал бренд?
Не особо много. Возможно, только возраст клиентов. Сегодня наши часы покупает и молодое поколение, чего не наблюдалось раньше. Не редкость увидеть 18-летнего подростка с Nautilus на запястье, 20 лет назад такого не было, ну, может быть, только на Ближнем Востоке. Раньше бы он произнес, что Patek Philippe – это хорошие часы, но они для его родителей. Возможно, этот интерес да и сами часы они и передали подростку.
Но и наши коллекции эволюционируют в этом плане. Мне кажется, что они стали «моложе» по стилю – у них разные цвета и формы. Но при этом мне не хотелось бы терять более старшее поколение наших клиентов. И вот этот баланс между «старыми» верными клиентами и молодыми новыми очень сложно держать, но он архиважен сегодня.
Я много путешествую и встречаюсь с ритейлерами и особенно с нашими клиентами, разговариваю с ними, слушаю, что им нравится в наших часах, чего им в них не хватает. Мы должны создавать Patek Philippe, которые понравятся бизнесмену из Нью-Йорка и фермеру из Юты, у которого тоже очень много денег и который любит красивые вещи.
А не слишком ли Patek Philippe консервативный бренд для того, чтобы слушать пожелания своих клиентов? И что вы реально можете поменять в облике часов по желанию клиента?
Нет-нет, не стоит зацикливаться на консервативности. Изменить мы можем довольно много: цвет циферблата, размер корпуса, добавить некое усложнение, которое они ожидают. Да, я внимательно прислушиваюсь к рынку и смотрю отчеты наших ритейлеров – а только в одних Штатах их у нас сто, – какие именно часы продаются в первую очередь, что работает и что нет: необходимо знать свой рынок. Но при этом я никогда не заглядываю в каталоги других часовых брендов, чтобы не оказаться под чьим- то влиянием.
Мне нравится создавать только то, что придумал я сам, и не иметь соблазна заимствовать нечто. К счастью, я не лишен творческого таланта – еще с детства занимаюсь в том числе и дизайном часов, поэтому сразу сам могу визуализировать какие-то пожелания наших клиентов в эскизе.
Вы ощущаете обратное влияние Patek на индустрию? Вы одними из первых стали использовать кремниевые детали в механизмах, одними из первых стали выпускать серьезные усложнения в корпусах из стали…
Когда вы находитесь на самом верху, вы являетесь целью для многих. Что ж, если мы мотивируем кого-то своими исследованиями, новыми технологиями и новыми идеями, то пусть попробуют исполнить это на том же уровне. Именно эти влияния двигают индустрию вперед.
Чтобы быть первым в механизмах, нужно в первую очередь инвестировать в отдел технологических разработок...
Знаете, все отделы и профессии на мануфактуре должны работать идеально. Если у вас отличный инженер, но при этом нет того, кто отменно полирует корпус, на этом все закончится. Конечно, нам проще: любой хороший специалист хочет работать на Patek. Но ментально вы должны искренне любить часы, свое дело, куда больше денег, которые оно вам приносит.
Следите ли вы за часовыми аукционами, на которых Patek по-прежнему рекордсмен по продажам?
Слежу постольку-поскольку. Этим больше интересуется мой отец Филипп, ведь он занимается музеем и должен следить за архивом. Мне же на аукционах больше интересны не винтажные модели, а более современные – цены на них, до какого уровня они доходят. Я могу обдумывать, что в свое время выпустил слишком много референций.
Хотя, конечно, интересно, что наши стальные часы ref. 1518 1941 года выпуска ушли с женевского часового аукциона за 11 млн швейцарских франков – это очень большая сумма для стальных часов. Но я знаю покупателя, это наш давний коллекционер, и он эти часы носит.
Сколько у Patek Philippe собственных калибров на сегодняшний день?
Если не ошибаюсь, 33 вместе с карманными часами. Это немало. Есть еще другие с анимацией, но они мало кому известны, Обычно мы стараемся представлять две инновации в год. При том что разработка довольно простого калибра занимает пять лет, более-менее сложного – восемь лет и совсем уж серьезного – все десять. Скажем, сегодня мы работаем над механизмами, которые представим в 2029 году.
Сколько Patek в вашей собственной коллекции часов?
Что-то около двадцати. И я не люблю хранить часы дома, все в сейфе на работе. А мой ежедневный выбор зависит от того, что мне необходимо в данный момент. Скажем, если я путешествую, то ношу Travel Time – это удобно и функционально, во время отпуска ношу Aquanaut, а вот Nautilus у меня нет. Вернее, у меня есть Nautilus, который я получил в подарок от отца на 18-летие, но они сейчас для меня маловаты, диаметр не тот.
Что-то осталось для вас удивительное в Patek Philippe, все-таки вы выросли внутри компании…
Да-а-а! Время, которое уходит на то, чтобы создать часы! Как бы ты ни совершенствовал производство, какие бы современные техники ни применял, все равно этот процесс по-прежнему происходит слишком долго.
