Британский дизайнер производит ультрасовременную мебель... на ферме
Глобализация в индустрии дизайнерской мебели – это когда дух от комода или стола захватывает в трендовом районе Нью-Йорка, дворцовом комплексе на Ближнем Востоке или пятизвездочном отеле в Гонконге, а произведено все это среди пушистых роз и овечек в тихом британском селении на берегу реки Тис.
Идеальный представитель тренда – британский дизайнер Джейк Фиппс. Несколько лет назад он переехал из Лондона в графство Северный Йоркшир, где поселился на ферме и открыл собственную мастерскую по производству ультрасовременной мебели, которая украшает самые продвинутые лондонские квартиры, офисы и галереи.
Но понимание того, что нужные ему мастера живут в Йоркшире, пришло не сразу. Первая студия Фиппса находилась на востоке Лондона в районе Хакни, который так и не изменился со времен советских учебников, описывавших эти улицы как «темные, пыльные и узкие».
Именно здесь в неприметных студиях, разросшихся в зданиях бывших фабрик по производству корма для собак, отливают работы Аниша Капура, Генри Мура и Трейси Эмин. Тут родилась «Сирена» – золотая статуя Кейт Мосс в позе йоги.
История, типичная для Лондона: несмотря на маститые цены на свои работы, за кулисами выставок и аукционов современные британские художники предпочитают экономить и производят экспонаты там, где дешевле.
В Йоркшире же не только дешевле, но и красиво. К тому же йоркширские мастера по дереву, металлу и прочим традиционным техникам и материалам начали специализироваться на резке лазером, 3D-печати и другим инновациям.
«Но мне, конечно, пришлось обучить их некоторым приемам, – говорит Джейк. – То, что они делали раньше, было очень традиционным».
...Встречу с корреспондентом «Как потратить» Джейк Фиппс назначил в обновленном лондонском Музее дизайна работы Джона Доусона. Он приехал сюда на встречу выпускников частной школы Parnham School of Design, которую в 1970-х основал «отец британского мебельного дизайна» мастер по дереву Джон Мейкпис. Фиппс выпустился в 1999-м, но школа до сих пор «играет важную роль в его жизни».
«Поступить было сложно. В год принимали всего 12 человек. Желающие приезжали со всего мира. Теперь по известным причинам стало полегче, – улыбается Джейк, намекая на брексит, о котором британцы предпочитают не говорить открыто, чтобы не задеть собеседника, мало ли как кто голосовал. – Среди потенциальных кандидатов были опытные мебельщики. Я же пришел без опыта, из сферы оценки недвижимости».
Да-да, вы не ослышались: несмотря на то что десятилетнего Джейка увлекали только уроки искусства, после получения аттестата он пошел изучать оценку собственности. Классика жанра: в семье и школе сказали, что дизайном «не проживешь» и нужна «реальная профессия».
«Думал, буду ходить по старинным имениям, заглядывать в камины и темные уголки сада, оценивать, но в итоге уже через две недели возненавидел и работу, и офис. Протянул два года и отослал свое портфолио в Parnham».
Так Джейк все же оказался в идиллическом старинном британском имении XVI века в Дорсете, где находилась школа, открытая Мейкписом, когда тот устал от «перевернутой» формулы, до сих пор, кстати, главенствующей в британском искусстве: сначала бизнес и продвижение, потом дизайн, а мастерство отправлено на несчастное третье место.
И пока британские университеты ковали художников, способных продавать концепты, в школе Мейкписа, затерянной в лесах, напротив, возвращали веру в мастерство и интимные, глубокие отношения между материалами и мастером. Мейкпис «подрезал» бизнес, искусство и мастерство под одну гребенку и считал их для дизайнера мебели одинаково важными.
«Первый год я 24 часа проводил в мастерской, делал столы и стулья. Теперь все изменилось, правила безопасности ужесточились, и студенты больше не могут работать допоздна, – вздыхает Джейк. – В апреле 2017-го в здании школы случился крупный пожар».
В итоге звездой британского мебельного дизайна Джейк стал еще в студенчестве.
В первый же год он сконструировал стул, складывающийся в абсолютную плоскость. На выставке учебных работ стул моментально купили и заказали еще. Потом стол, потом диваны. «По сути, эти заказы помогли мне оплатить первый год обучения. Большая удача».
Вскоре работы Фиппса приметил 12-й герцог Девонширский Перегрин Эндрю Морней Кавендиш, который стал его заядлым поклонником и преданным клиентом. Знаменитый фиппсовский стол-консоль из коллекции Stellar, которую вдохновил процесс формирования аметистов и огранки бриллиантов, уже много лет блистает среди картин старых мастеров и антикварной мебели в имении герцога Chatsworth House, где в 2005-м снимали сцены из новой версии «Гордости и предубеждения».
«Люблю работать с металлами, – объясняет Фиппс. – Считаю, что в производстве мебели этот материал недооценен. С помощью металла я создаю скульптурную форму, которая должна вызвать любовь. Когда речь заходит о любви, мы чаще всего думаем об уютном и мягком. Но подумайте, символ любви при этом не диван с подушками, а такой «холодный» и твердый камень, как бриллиант. А в целом я стараюсь делать вещи, которые бы радовали людей, в каком бы настроении они ни зашли в комнату. Моя идея очень проста: предмет мебели должен быть как картина – для души. Ясно, что миру не нужен еще один стол, поэтому я создаю мебель для того, чтобы вызывать эмоции, чтобы было видно, сколько времени, труда и заботы ушло на то, чтобы это создать. Предпочитаю носить сразу две шляпы – художника и ремесленника».
Поэтому и вдохновение чаще всего приходит к Джейку из двух источников. Первый – природа. Стол Flux вдохновлен переплетением змей, переливами их чешуи, а коллекция Lost at Sea – колониями моллюсков, подсмотренных Джейком в музее Дарвина.
Второй источник – необходимость делать мебель не только красивой, но и функциональной, что при любви к металлам означает также и максимально легкой.
Отсюда инновационные техники использования металлов. «Змеи» – это извилистая труба, покрытая латунной проволокой, золотистые моллюски для черной лакированной консоли – 3D-печать, основа «бриллиантовой» коллекции Stellar – стеклопластик, который используют для корпусов кораблей, с плакировкой из полированной стали.
И хотя своей «жемчужиной» Фиппс считает «бриллиантовую» коллекцию Stellar, самой большой популярностью пользуются его лампы-котелки «Дживс и Вустер», «Черчилль», «Чарли Чаплин» и «Магритт».
«В начале карьеры я участвовал в конкурсе на создание «Очень Британской Мебели»: вручную отрывал подкладки котелков и переделывал внутренность шляп в лампы. Думал: «Может, штук 50 продам». Но лампа стала пользоваться такой популярностью, что мне пришлось найти производителя. Мы продали где-то 80 000, после чего дизайн подхватили другие компании и появились подделки. Каждый день мне пишут, что кто-то купил «мою» лампу, а она не работает! В магазине возле моего дома можно найти такую за 30 фунтов».
В 2013-м Фиппс получил награду гильдии мебельщиков и Claxton Stevens Award – своеобразный «Оскар» в мире британской мебели.
А в 2015 году, поработав с массовыми проектами для ритейла и индивидуальными для частных клиентов, остановился на формате «показывать в галереях и производить под заказ у себя на ферме».
В Лондоне его выбор пал на галерею Themes & Variations, в Нью-Йорке – Todd Merrill.
Каждый год Фиппс запускает три новых объекта. «Меня не волнуют тренды, – признает он. – Меня волнует скульптура. Но чтобы заняться скульптурой, у меня не хватает терпения, поэтому я стараюсь привнести скульптурность в свою мебель». И добавляет: «На вступительном экзамене в Parnham School меня спросили про любимого дизайнера мебели. Не зная, что сказать, я назвал своих любимых архитекторов – Аниша Капура и Барбару Хепуорт».
