Что такое «холодная» коллекция?

Рассказывает председатель совета директоров РОТЕК и Уральского турбинного завода Михаил Лифшиц

Кабинет Михаила Лифшица, председателя совета директоров РОТЕК и Уральского турбинного завода, полон раритетов. Модели и даже детали самолетов, фото Валерия Чкалова и других прославленных советских летчиков, наконец… оружие. Без паники! Речь идет о нескольких экземплярах из коллекции кинжалов, ножей и кортиков – холодного короткоклинкового оружия. Коллекции, сопоставимой с собранием небольшого музея.

Клинок старинного среднеазиатского кинжала будто покрыт ажурной вязью – похоже на тончайшую резьбу по металлу. «Это дамасская сталь, – объясняет Михаил. – Очень древнее изобретение. Ее секрет теряли и вновь восстанавливали. Технология очень сложная. Куски различных по свойствам сталей расковываются до состояния фольги, которая потом просыпается флюсом из смеси буры и различных индивидуальных добавок, придуманных мастером-кузнецом, потом сворачивается, опять расковывается, опять просыпается – и так 600–700 раз. Чем больше слоев, тем тоньше и четче рисунок дамасской стали и лучше ее физические и режущие свойства».

Как человеку, всю жизнь связанному с машиностроением, Михаилу всегда была близка тема обработки металлов. Когда-то, изучая различные виды стали, в том числе и дамасскую, он приобрел современный нож работы Леонида Архангельского, одного из лучших российских мастеров. Затем решил поискать более ранний образец и обзавелся персидским кинжалом XIX века. А потом заинтересовался уже не только технологией изготовления стали, но и самими предметами, которые из нее ковались. Так было положено начало собранию ножей, кинжалов, кортиков, тесаков, насчитывающему сегодня около 500 единиц.

«Все они очень разные. Оружие – это всегда плод труда мастеров высочайшего класса, кузнеца и художника. Иногда в нем больше практичности, иногда больше красоты. А иногда – и того и другого поровну», – говорит Михаил, выкладывая на стол изящный женский кинжал. Острый блестящий клинок, скрытый в щедро украшенных скульптурным литьем ножнах, с рукоятью в виде фигурки испанского гранда – вещь, безусловно, эффектная с художественной точки зрения. «При определенных навыках владения этот кинжал мог служить надежным средством самообороны. Этой вещи примерно 150 лет. А вот этот предмет тонкой механики, абсолютно неизвестный широкой публике, был придуман человеком по фамилии Калашников – с такими словами Михаил кладет рядом одну из последних работ знаменитого оружейника, увесистый армейский нож с экстракторами для гильз 12-го и 16-го калибров. – В серию он не пошел, потому что оказался слишком сложным в производстве и дорогим. Было сделано около двух десятков экземпляров, и все разошлось на подарки генералитету».

Следом на столе появляется прообраз ножа Калашникова – егерский немецкий нож. Затем – американский кинжал боуи. После – набор армейских складных ножей разных стран. А потом – стропорез, нож парашютиста, продукция Третьего рейха. Он сделан так, что выпадает из ручки под собственным весом. Не успеваешь опомниться, как Михаил достает еще одну диковинку – немецкий охотничий тесак хиршфангер, снабженный небольшим кремневым пистолетом. Странное сочетание, не правда ли? «Этот пистолет предназначался не для того, чтобы стрелять вдаль. Если ты ножом зверя не добил и он либо опасен, либо страдает, ты можешь добить его из пистолета».

Все, что показывает Лифшиц, действительно совершенно разное – по материалу, оформлению, стилистике, назначению, массе других парамет­ров. «Если говорить о сабле и шпаге, их назначение – либо рубить, либо колоть. А короткоклинковое оружие всегда имело очень широкий спектр применения. Его история гораздо разнообразнее». Чтобы занять место в коллекции, предмет должен быть действительно незаурядным. И, как правило, за каждой вещью стоит своя история. Немало и таких, которые сами по себе – настоящие документы эпохи.

На ношение оружия в Российской империи налагалось множество запретов: «Ея Императорское Величество Высочайше повелела тростей со вделанными в них потаенными кинжалами, клинками и другими орудиями никому не носить». Это строки из указа Екатерины II.

Вот, казалось бы, традиционный японский набор: трубка с кисетом. Но не все так просто – под трубку замаскирован кинжал. В XVI веке в Японии вышел закон, по которому простолюдины (купцы, торговцы, ремесленники) лишились доступа к владению оружием. Как в таком случае защищаться? Конечно, выход был найден. В качестве оружия стали применяться «мирные» предметы (есть версия, что прототипом нунчак стал цеп для обмолота риса). Кроме того, можно было до совершенства оттачивать свое мастерство в единоборствах. Ну или использовать ножи нелегально.

Еще один пример – нож, встроенный в трость. Оружие секретного агента? Совсем необязательно. Такая трость могла служить и для того, чтобы защититься от грабителей, и для того, чтобы отогнать беспризорных собак. Между тем на ношение оружия в Российской империи налагалось множество запретов. Вот, похоже, про наш случай: «Ея Императорское Величество Высочайше повелела тростей со вделанными в них потаенными кинжалами, клинками и другими орудиями никому не носить». Это строки из указа Екатерины II.

А это уже история из совсем других времен – многоклинковый, «ветвистый» нож. Такие делались для того, чтобы пробивать кольчуги. Когда появилось огнестрельное оружие и кольчуги вышли из употребления, ножи пошли «под нож», то есть на перековку.

«Слышали ли вы о таком подразделении, как корпус пограничной стражи? – спрашивает Михаил. – Это полурегулярное подразделение, оборонявшее границу с Китаем от контрабандистов, комплектовалось и казаками, и бурятами». Свидетель тех давних реалий – нож бурятского типа для пограничной стражи в комплекте… с палочками для еды.

Отдельная большая тема касается надписей и изображений. Среди редчайших вещей в коллекции Лифшица – русский офицерский кортик, на лезвии которого одновременно выгравированы автомобиль и воздушный шар. Они указывают на то, что офицер окончил Гатчинскую военно-авиационную школу, где кроме летчиков-наблюдателей готовили и специалистов для автомобильных подразделений.

Однажды в руки Михаилу попал красивый испанский нож XVIII века. Он отдал его на экспертизу в отдел оружия Исторического музея и вместе с заключением получил следующий перевод надписи на клинке: «Этим ножом я, Хосе Антонио, убил своего врага Хосе Мартинеса, чем выполнил волю предков». Прочитав эти суровые строки, Лифшиц отказался от покупки. «Понятно, что многие из ножей были сделаны не только для того, чтобы резать ими колбасу. Но когда все так персонифицировано, это в корне меняет дело. Пусть эти двое Хосе как-нибудь разбираются без меня».

Читайте также