Мастер мечей ищет рыцарей
«Всегда и во все времена существовало что-то незаменимое, без чего как без рук. Или без головы», – смеется Петер Йонссон, чья уютная мастерская притаилась на одной из улиц в пригороде шведской Уппсалы. На стенах – чертежи и диаграммы, на столах – инструменты и приспособления для работы по металлу, куски дерева, кожа и обрезки жгута.
Обитателя можно было бы принять за столяра или автомеханика, если бы не тусклый блеск двух клинков на верстаке. «Это последняя стадия – полировка и заточка. Еще немного, пару дней, и проект завершен, – говорит Йонссон, одной рукой, легко поднимая над головой средневековый меч. – Точная копия рыцарского клинка середины XIII века. Был найден в реке, в предгорьях Альп. Скорее всего, выпал вместе с владельцем». Со времен раннего Средневековья и до конца XVIII века ни один дворянин не выходил за порог без меча или шпаги. И не возвращался без них: «потеря меча была равнозначна потере чести. Не говоря уже о стоимости, сравнимой с последней моделью айфона, умноженной на сто».
Йонссон известен как мастер, занимающийся реконструкцией рыцарского оружия. Однако имя себе он сделал, создав геометрическую теорию изготовления мечей: «Мы привыкли воспринимать средневековых кузнецов как сугубых прагматиков, вся деятельность которых исчерпывается практикой конной или пешей битвы. Но это далеко не так: кузнечное ремесло – одно из самых древних на земле. И одно из самых загадочных».
Йонссон убежден: уже тысячу лет назад мечи ковались строго «по науке», «строились», «конструировались» по тем же принципам, что и романские соборы. Главное было – соблюсти гармонию отдельных частей: обоюдоострого клинка, рукоятки, навершия. Выдержать пропорции не только визуальные, но и технологические. Такие, к примеру, как соотношение стали и железа – в средневековых мечах доля дешевого железа, использовавшегося для ковки сердцевины клинка, доходила до 20%, помогая экономить на дорогой стали, шедшей на рубящую кромку. «Кроме того, железо гасило вибрацию, позволяя наносить точные и четкие удары, поражавшие незащищенные броней части тела».
Кузнец демонстрирует меч собственной работы, точную копию экспоната XIII века из Национального музея Словении: клинок идеально сбалансирован, при ударе вибрация практически не ощутима, меч не вырывается из рук, норовя ударить по запястью. «Минимум украшательства, только гармония составляющих» – этими словами Бернарда Клервоского Йонссон начинает одну из своих статей, посвященных геометрии меча, продолжая: «красота клинка должна быть выражена в линиях и соотношениях, а не в количестве и навороченности декора».
В феврале прошлого года в нью-йоркской галерее Holster Fine Art Йонссон представил коллекцию из восьми мечей и трех кинжалов под названием Reflections – Dedication to the Goddess («Рефлексии – Посвящение Богине»). В философском эссе, раскрывающем замысел композиции, он пишет: «Жизнь многозначна и многомерна… Всякий выбор – шаг в неизвестное. Меч – это преодоление страха, талисман, ведущий к свету. Он – эмблема раздора, но и символ выстраданного мира. Как и крест, меч взывает к внутреннему преображению, отсечению случайного, ненужного и пагубного. Как и крест, он не может быть лишь декорацией, украшением, аксессуаром. Не может быть тупым, кривым и ржавым. Дело мастера – в соединении добротного содержания с идеальной формой, его миссия – поиск образа, способного удержать ускользающий от воплощения смысл».
Исследуя призрачный мир средневековой реальности, Йонссон стремится перебросить мост в завтрашний день: «Мы перестали обращать внимание на вечность. Нас окружают вещи, вся ценность которых в их новизне. Никому и в голову не может прийти завещать свой мобильный телефон внукам. Прервалась связь, которая существовала веками – через тепло рук, взгляд, прикосновение».
Следующий проект Йонссона – это попытка предсказать, точнее, сконструировать будущее. Не то, к которому стремятся адепты сингулярности, а то, каким оно представляется человеку с рыцарским мечом: «Как мог бы выглядеть меч, если бы история пошла по другому курсу – тому, при котором символы чести и достоинства спорили бы в популярности с мобильным телефоном, фейсбуком и твиттером?»
Каков же главный итог десятилетий, потраченных на детальное изучение лучших образцов средневекового оружейного искусства? Йонссон категоричен: «Нет и не может быть предела человеческой фантазии. Как бы ни был прост и «понятен» меч, всегда находились те, кто был готов довести его до ума, усложнив конструкцию и изменив технологию. А когда и этого было мало, на помощь приходила фантазия ювелиров и художников». Технология в силах изменить человеческую природу, но вот победить скуку в состоянии только воображение.
