Есть ли жизнь среди шедевров?
Это удалось Джеймсу Перкинсу. Заядлый путешественник и коллекционер, он родился в семье специалистов по антиквариату. В молодости – организатор массивных рейв-вечеринок по всей Европе: «Ну, такие группы как Prodigy». Потом – девелопер недвижимости: «Покупал имения, ремонтировал, продавал». В 2004 Джеймс купил историческое имение Aynhoe Park в Оксфордшире: «Хотел переделать и продать, но влюбился. Знаете, такое случается с людьми».
С тех пор размеренная жизнь деревеньки за коваными воротами имения сильно изменилась. И хотя Джеймс со своим опытом вечеринок упорно хранит имена гостей в секрете, соцсети пестрят фотографиями мероприятий, которые тут проходят. Если смотреть внимательно, то в списке гостей можно заметить Дэвида Кэмерона, Мадонну и героев российского «Татлера». Их всех привлекает, с одной стороны, приватность, с другой – эксцентричность.
«Однажды утром я застал известную актрису качающейся на диско-шаре в саду, – разводит руками Джеймс. – А потом мне пришлось снимать сына одного из участников Rolling Stones с чучела жирафа, которое парит на воздушных шарах в зале».
Градус эксцентричности в Aynhoe Park заметен уже на входе, где вас встречает чучело лошади, переродившейся в единорога. На стенах – фрагменты лепнины всех стран и народов, греческие статуи вперемешку с венецианским стеклом, чучело рыси и белого медведя, минималистичные вазы на мраморном столе и гипсовые фигуры с уроков геометрии.
«Сначала я ходил по студиям рестораторов с родителями, и, пока все собирали наклейки с фотографиями футболистов, я собирал гипсовые фигурки, – Джеймс обводит рукой владения, и мы идем в первую комнату, где на столах – фламинго, а лампы пышно декорированы перьями. – Меня, как назло, назвали Джеймсом, поэтому я все детство называл себя Бондом. Еще я любил приключения и Индиану Джонса, потому что он был путешественником. Все это сплелось в некое зерно, которое проросло и заинтриговало меня. Теперь, когда я еду в новый город и иду в музеи, я иду не смотреть на экспозицию, а сразу в хранилища. Часто бывает, что какие-то экспонаты музеям не нужны и они готовы их продать или обменять за вознаграждение. А мне нужно все, что я нахожу интересным! Я же коллекционер. И предпочитаю вещи с историей фотографиям в телефоне. В какой-то момент встал вопрос: где все это хранить и как показывать. Так появился Aynhoe Park».
Имение Aynhoe Park начали строить в 1615 году. Оно не раз страдало от локальных войн и перестраивалось, поэтому к моменту покупки нынешним владельцем его архитектурная принадлежность варьировалась от смеси якобинского стиля и «придворного стиля Стюартов» до всех вариаций стилей XVIII–XIX веков.
«В последние годы здесь находились квартиры для лордов и леди пенсионного возраста, – говорит Джеймс, усаживаясь на металлический стул, обтянутый кожей, напоминающий скорпиона. – Тут не было никакого настроения, не было вложено любви. Холл был красный, остальные стены были выкрашены блестящей белой краской, ванные комнаты в стиле 1970-х цвета авокадо, все было функционально, но ничего интересного. А ведь изначально дом построен для крупных празднеств и чтобы показывать коллекции сокровищ!»
В коллекцию Джеймса Перкинса входят огромное множество колонн, статуй, барельефов, фигурок и бюстов, работы художников и затейливо сделанные предметы быта всех эпох и народов, минералы, антикварная и дизайнерская мебель, которая не стремится к функциональности, огромное количество глобусов, оружие, вино и целый зоопарк из чучел животных.
«Я не охотник. Напротив, на территории имения я обустроил охраняемый парк с оленями, которых развожу. У нас есть особенно редкие белые олени, будто сошедшие со страниц «Хроник Нарнии». Недавно они сражались за невесту и один погиб. Но мы вызвали таксидермиста и сохранили его. Я бы хотел, чтобы он жил, но… я бы хотел, чтобы все мои животные жили, потому что очень люблю природу. Я часто бываю в музеях натуральной истории и всегда стараюсь купить чучела животных, которые им больше не нужны. С приходом телевизионных экранов в музеи многие хотят избавиться от чучел. А у меня для всех есть место! У меня два жирафа, 20 крокодилов, одному из которых более 150 лет, множество фламинго, бабочек, рептилий, медведей, кошачьих, рогов, бивней, шкур. В Великобритании таксидермия очень популярна, потому что британцы первыми начали путешествовать. Представьте, как в XIX веке вы сидите у камина в Лондоне и рассказываете кому-то про чудаковатое животное с длинной шеей, которое видели в Африке? Или про полосатую лошадь? Люди не верили в такую чепуху, и чучела этих животных начали привозить из путешествий».
Помимо аукционов коллекция Джеймса пополняется за счет распродаж редкостей, которые вряд ли могут быть кому-то нужны. Так, в библиотеке, где Джеймс работает, стоит голова трицератопса музейного качества. Он долго боролся за нее на одном из аукционов, но так и не уехал домой с добычей. Однако через несколько лет владелец сам нашел его и предложил взять голову на хранение. «Я очень хотел эту голову. И пусть это единственная вещь в доме, которая не принадлежит мне, она все же у меня», – усмехается Джеймс.
Но интересна не столько коллекция, сколько ее владелец, ведь Джеймс Перкинс – один из тех редких находчивых людей, которые не считают содержание имения проблематичным, в то время как множество потомственных дворян не совсем понимают, что делать с доставшимся им имением, в котором 100 спален, сквозняк и, бывает, нет фундамента, так как, когда здание строилось, его еще не изобрели.
«Сначала я устраивал вечеринки для друзей, – хитро подмигивает Перкинс. – Но около семи лет назад мне предложили заплатить за то, чтобы отпраздновать что-то у меня дома. И тогда я начал обставлять спальни и размещать коллекцию в них, чтобы люди могли снимать части дома как отель и наслаждаться коллекцией, проводить вечеринки и мероприятия. Теперь у нас есть лицензия для проведения свадеб, сауна, погреб, бар и подземный лофт для того, чтобы шуметь. Важно отметить, что мой дом можно снять, но это не музей, я живу тут с семьей. Однако, если какой-то автобус с милыми французскими старушками заблудится и заедет, я тоже не против. Напою чаем и все покажу, но это не основное мое занятие. Меня часто приглашают на вечеринки. И мне всегда интересно познакомиться с новыми людьми, но сам я никогда не стремлюсь стать свидетелем».
На сегодня в Aynhoe Park для гостей открыто 28 спален. Званый ужин может разместить до 150 человек. Все комнаты – работа Джеймса и его супруги Софи и лишь одна (спальня для невесты) выполнена дизайнером Мэтью Уильямсоном. С 2005 по 2008 год он был креативным директором итальянского Дома моды Emilio Pucci, но сегодня известен яркими принтами и работой с такими брендами, как Coca-Cola, H&M, Bvlgari, London Design Museum и др.
«Каждая комната имеет свой характер, – говорит Джеймс. – Обычно хозяйка вечеринки выбирает, какого гостя куда поселить, потому что у всех разный характер. Это очень занимательное занятие. И вообще, хоть мы и находимся в деревне, мы стараемся оккупировать все чувства гостей, поместить их в сказочный мир, где можно все, и быть мирового уровня».
Помимо дома Джеймс, такой же эклектичный, как его коллекция, занимается дизайном и производством собственной линии аксессуаров («Буквально вчера цены на перья, которые мы используем для ламп, подскочили на 30%. Дефицит»), производит свою водку и виски («Всего 100 бутылок, 27 лет выдержки»), создает произведения искусства («Обожаю вот эту картину, где мы с помощником изобразили Луну в деталях, ведь скоро люди будут летать туда как туристы»), выполняет заказы на интерьеры («Можно жить в белом пустом пространстве, но, мне кажется, я вдохновляю людей создать дом»), постоянно продает вещи из своей коллекции, потому что пространство дома не резиновое («Мой сайт про современные диковины: https://amoderngrandtour.com») и занимается девелопментом («На территории имения мы строим четыре современных дома в стиле Бонда»).
«Я бы описал свой стиль как геометричный и причудливый, – заключает хозяин. – Фантастичный, а не только эклектичный. Идея в том, чтобы на каждом углу гостей ждал сюрприз. Aynhoe Park более 400 лет, и я иногда думаю: «Если бы эти стены могли говорить».
Фото: fotodom.ru, Getty Images, Barker Evans, Marianne Taylor, Lylee Yee, Archie Brooksbank Photography
