Дело в шляпке: как дать начало целой индустрии
Человек, положивший начало целой индустрии, поистине вездесущ и, во всяком случае для почитателей его таланта, всемогущ. Вот уже тридцать полных лет, с момента открытия салона для Fiorucci в 1979 году, англичанин Стивен Джонс командует шляпным парадом, выпуская по две коллекции в год. Но настоящий секрет его влияния на мир моды – участие в парижских показах Marc Jacobs, Christian Dior, Comme des Garcons, Donna Karan, Jason Wu, Gareth Pugh, Giles Deacon, L’Wren Scott, Hussein Chalayan, Giambattista Valli.
Он работает с ведущими дизайнерами мира, домами от-кутюр, клиентами, чьи портреты не сходят с обложек глянцевых журналов. «Ничто не держит вас в форме лучше, чем общение с талантливыми людьми. С теми, от кого зависит не только деловой успех, но и то, как ты оцениваешь себя сам, – любит говорить Джонс, имея в виду многолетнее партнерство с Alexander McQueen, Ralph Lauren, Nicolas Ghesquiere, Marc Jacobs, Yohji Yamamoto, но не забывая и о дружбе с принцессой Дианой. – Нашему знакомству я обязан дизайнеру Джасперу Конрану, которому пришло в голову заказать у меня шляпку для очередного наряда принцессы». (Не так давно об этих отношениях взаимной симпатии и доверия напомнила свету Меган Маркл, надевшая кремовый берет от Джонса и пальто в тон от Amanda Wakeley во время своего первого появления в качестве «официальной» невесты принца Гарри.)
...Джонс не претенциозен, не самовлюблен, не преисполнен деланого величия. Он элегантен, почти изящен, у него мягкий голос, пронзительный взгляд и – ни йоты гламура. «Главное для меня – это понять, кто передо мной и что я могу для него сделать», – говорит он с мягкой улыбкой добродушного психоаналитика, принимая меня в салоне по адресу: 35, Ковент-Гарден-стрит. Тут все без ложной скромности: удобные кресла, приглушенный свет, атмосфера комфорта, – но без навязчивой роскоши. Умение выдержать тон – и сохранить дистанцию – в общении с клиентурой и прессой выгодно отличает Джонса от собратьев по миру моды. «Разумеется, шляпка – это не более чем часть гардероба. Но самая видная его часть: платье, обувь, даже украшения – это актеры второго плана. Все внимание публики обращено на головной убор, хотите вы того или нет».
Подмостки, на которых Джонс разыгрывает замысловатые, граничащие с мистериями представления из шелка, перьев, пластика, – его мастерская. Знакомые формы теряют привычные очертания, оказываются подчинены артистическому гению мастера, впрочем, не устающему повторять: «Я ничего не выдумываю. В жизни случается всякое, шляпы в том числе. Сначала на листе бумаги, потом в мастерской, но в конечном итоге на чьей-то голове». В далеком 1980-м на новогодней вечеринке подвыпившие собутыльники обрили Джонса наголо. Обнаружив, что форма его головы идеальна для моделировки женских головных уборов, свои первые шедевры он примерял... на себе.
Так уж получилось, что в Европе, с времен очаковских и до наших дней, шляпы не потеряли ни в разнообразии, ни в цене. От воинственных троянцев до миролюбивых норвежцев: общественный статус, племенную принадлежность, размер кошелька, личные предпочтения и даже силу воображения можно определить заранее. И издали. Но и страсти к оригинальности еще никто не отменял: «Каждый заказ – индивидуален. Но всех их роднит желание в буквальном смысле примерить на себе что-то новое. Попробовать себя в новом амплуа. Моя задача не мешать клиенту определить, чего он хочет, вместе с ним найти ту «ноту», которая бы легла в основу лейтмотива головного убора, созвучного его внутреннему «я».
По Джонсу, «задача дизайнера состоит в том, чтобы свести живое – личность – с неживым – фетром, кружевом, перьями, бижутерией, познакомить и «примирить» их. «Прежде всего я дипломат, – смеется маэстро. – Искусство модельера – это искусство переговоров».
Может ли шляпка взбунтоваться и отказать ее владелице «во взаимности»? «Был случай, когда вещь, во всех отношениях безупречная, вдруг начала доставлять своей хозяйке массу хлопот, – на лице Джонса появляется гримаса неудовольствия, – сидела не так и не там, слетала в самый неподходящий момент. Разумеется, можно обидеться и разойтись. Но это не выход. Правильнее вернуться к эскизу и попытаться понять, где и что пошло не так». Джонс считает, что именно неумение слушать и нежелание понять друг друга стало причиной брекзита: «Я – европеец до мозга костей и переживаю брекзит как личную драму».
Не секрет, что для большинства выбор и ношение шляпы даже в летнюю жару дело не легкое. Можно ли этому научиться и как? «Научиться? Нет ничего легче – надо просто вспомнить!» Стивен Джонс категоричен, что случается с ним впервые с начала нашей беседы. «В детстве мы покрывали голову опавшим листом платана, венком из цветов и трав, бумажным домиком, сложенным из тетрадного листа. Не боялись быть собой. Ощущение свободы и гармонии с миром – вот то, чего нам так не хватает во взрослой жизни». Главное, по мнению дизайнера, не переставать экспериментировать, следовать не моде, а собственной интуиции. «Не можете найти в магазине желаемое? Попробуйте сделать сами. И не останавливайтесь до тех пор, пока не удовлетворитесь результатом».
С наступлением эры социальных сетей, когда все как все и никто сам по себе, шляпка имеет все шансы вернуть себе давно утраченные позиции – привлекать внимание, быть флагом на башне, вынесенным на первую полосу заголовком передовицы. «Заголовок, но не более того, – Джонс поправляет локон на манекене, украшенном немыслимым ассамбляжем из пластика, картона и, кажется, еще живых цветов. – Все самое интересное – ниже. Моя задача в том, чтобы возбудить интерес. Не перекричать, не «прыгнуть выше головы», но и не потеряться в шуме и гаме светского круговорота». И, выдержав небольшую паузу: «Самое главное – это встреча глаз. Если это случилось, моя задача выполнена».
