Антиквариат как инвестиция
За последние два-три года антикварный рынок изменился: аукционы стали доступны гораздо более широкому кругу участников. На это повлиял переход в онлайн-формат и идея начинать ставки от 1 рубля. О коллекционерах и инвесторах, о том, сложно ли новичку заработать на продаже антиквариата, мы поговорили с Сергеем Бурмистровым, гендиректором крупнейшего в стране аукционного дома «Литфонд».
Что такое аукционный рынок сегодня: кто покупает и что покупают?
Всё изменилось по сравнению с «доковидными» временами. С началом пандемии аукционные дома – и отечественные, и международные – перешли к онлайн-формату. В первые месяцы онлайн-аукционов у нас оборот повышался в два, а то и в три раза.
Чем вы это объясняете?
Во время «домашней изоляции» у людей было мало ярких впечатлений. Аукционы стали прекрасным поводом развлечься, приобрести что-то интересное для своей коллекции или привлекательное с точки зрения инвестиций. А когда пандемия закончилась, практически никто не вернулся в режим физических торгов.
Сначала мы опасались, что клиенты, привыкшие общаться вживую, не захотят уходить в онлайн, но оказалось – совсем наоборот. Мы не вернулись к оффлайновым аукционам, и никто от этого не страдает, потому что большинство наших ключевых клиентов, которые покупают на десятки миллионов рублей в месяц, и раньше не присутствовали в зале: там были их представители либо все решалось по телефону. Коллекционеры и инвесторы – очень занятые люди.
А сейчас это удобно для всех, потому что такая система позволяет соблюсти полную конфиденциальность: клиент регистрируется, у него есть собственный доступ, все участники во время торгов «обезличены». Многие публичные персоны не хотят привлекать к себе лишнего внимания.
Если повысилась конфиденциальность аукционов, каким образом вы ведете статистику?
Конечно же, после окончания торгов мы получаем полный отчет, кто что купил. Мы практически единственный аукционный дом, который не сталкивается с проблемами неплатежей.
Раньше бывало так, что любой мог прийти, предъявить паспорт и участвовать в аукционе, а потом не выкупить выбранную вещь. Поэтому мы ввели специальную систему идентификации для новых зарегистрированных пользователей.
Кроме того, они должны внести возвращаемый депозит, который финансово обеспечивает их покупки. Но во время самого аукциона мы не знаем, кто за что борется.
Чаще покупают сами или доверяют выбор агенту?
Выбор всегда за коллекционером. Даже если у него есть помощники, никто не доверяет им такое решение, особенно если речь идет об очень дорогих вещах.
Могут ли потенциальные покупатели посмотреть лоты вживую? Или у них не возникает такого желания?
Перед каждым аукционом – а у нас бывает до 10 аукционов в месяц, по разным направлениям – мы обычно проводим предаукционные выставки. Это происходит примерно за неделю до торгов. Каждый может прийти и ознакомиться с лотами.
Но большинство клиентов, которые покупают у нас очень дорогие вещи, даже не приходят смотреть на них. Возможно, это связано с нашей репутацией и доверием к нашим экспертам. Но посмотреть можно всегда, это открытая история.
Аукционы традиционно считались занятием для очень состоятельных людей. Изменилось ли что-то сейчас?
Да, все сильно изменилось, этот формат стал более доступен. На каждый аукцион регистрируется по 10, а иногда и больше новых покупателей. Изменился и возраст клиентов. Если раньше это в основном были люди зрелые, за 50 лет, то сейчас в аукционах участвуют и 20-30-летние, в основном предприниматели. Некоторые целенаправленно покупают предметы, чтобы сохранить и приумножить деньги.
Как один из способов заработать?
Сегодня аукционы стали интересным инвестиционным инструментом, потому что люди лишены многих доступных ранее возможностей инвестирования, связанных и с фондовым рынком, и с зарубежной недвижимостью. Инвесторы обратили внимание на антиквариат, особенно с началом СВО и экономических санкций.
Но ведь продать такие вещи можно только внутри страны?
Да, причем не только сейчас, но и в принципе. В России достаточно замкнутая законодательная экосистема, поэтому ценные предметы и антиквариат невозможно вывезти за рубеж. Даже раньше клиенты, которые жили на несколько стран, оставляли в России вещи, которые они покупали здесь. То, что покупали за рубежом, оставляли в зарубежной части коллекции.
А что сейчас активнее всего покупают для пополнения коллекций и с точки зрения инвестирования?
Входить в эту сферу начинающим инвесторам достаточно сложно, как и на фондовый рынок, к примеру. Нужно хорошо разбираться во всем. У разных направлений антиквариата есть своя история взлетов и падений. Нельзя нервничать, если ты хочешь что-то продать, ты должен понимать, что сейчас стоит дорого, а на что цены опустились. Так же, как в игре с акциями. Тут тоже нужно обладать большими знаниями и интуицией.
Традиционно мы остаемся «самой читающей страной» – покупают очень много антикварных книг. В частности, буквально неделю назад у нас была рекордная продажа книги: первое издание пушкинского «Евгения Онегина», который выходил в тетрадях на протяжении нескольких лет. Стартовая цена была 12 миллионов рублей, что немало, но в ходе борьбы она поднялась до 26 миллионов. Вместе с комиссией покупатель должен будет заплатить за нее практически 30 миллионов рублей.
Таким образом, был побит наш предыдущий рекорд, который держался в течение 6 лет – тогда стоимость книги поднялась с 1,5 миллиона рублей до 18 миллионов (вместе с комиссией больше 20 миллионов рублей). Это была тоненькая брошюра выпуска 1920 года – сборник стихов Велимира Хлебникова «Ладомир» с его автографом. Издано было всего 50 экземпляров, большинство из них утрачены, а в открытой продаже оказался всего один.
Что касается живописи, то сейчас в связи с тем, что от русского искусства стали открещиваться зарубежные аукционы, клиенты, которые покупали дорогую живопись там, перемещают акцент своего внимания на Россию. Традиционно ценятся передвижники, представители объединения «Мир искусства», авангардисты и довоенная советская академическая живопись. Одна небольшая живописная работа Рериха, которая лет 5-6 назад была приобретена на другом московском аукционе за 2,5 млн рублей, у нас была продана уже за 11 млн.
Цены стремительно растут, что привлекает и коллекционеров, и инвесторов. Большой интерес вызывает декоративно-прикладное искусство, фотография – цены на нее раньше были несравнимы с зарубежными, а сейчас начали динамически выравниваться.
Мы занимаемся практически всеми направлениями (кроме монет и филателии), даже элитной недвижимостью. Например, не так давно мы продали квартиру на Патриарших прудах за 160 миллионов рублей при стартовой цене в 100 миллионов.
Что вы можете порекомендовать начинающим игрокам на аукционе?
Кроме знания конъюнктуры, нужна любовь и понимание антиквариата, без этого ничего никогда не получалось. Многие клиенты, которые начинают «с нуля», занимаются самообразованием, посещают выставки, знакомятся с художниками и критиками, анализируют аукционные каталоги. Это много дает для понимания цен и своих интересов. Если вы хотите собрать хорошую коллекцию авангарда, то у вас должны быть десятки – если не сотни – миллионов долларов свободных денег. Важно понимать свои возможности.
И, конечно, для живописи и прикладного искусства очень важны экспертные заключения от аккредитованных организаций: покупка «с рук» часто заканчивается очень плохо. Мы очень дорожим своей репутацией, поэтому всегда все перепроверяем.
Правда ли, что аукционы стали давать начальную ставку от 1 рубля – практически условную стоимость?
Да, это была наша идея. Мы опробовали ее на аукционах живописи и декоративно-прикладного искусства и сейчас, по прошествии 4-5 лет, продолжаем это делать. В первый раз продажи увеличились на 30-40 процентов – клиенты восприняли это как игровую историю, в которой участвует много людей.
По мере роста цены кто-то перестает играть. Тем не менее, это и адреналин, и возможность получить за выставленную вещь реально обоснованную цену. Например, ставка на вышеупомянутую работу Рериха начиналась от одного рубля.
