Королевская академия художеств научилась извлекать прибыль
президента академии
Идеология этой реновации восходит к двум трендам, один из которых очевидный и очень распространенный, второй – нов и свеж. Первый – показать, что академия (также известная как Royal Academy) приветлива и открыта для всех, а не только для седовласых академиков и заядлых любителей обсуждать влияние формы на содержание.
Второй тренд не так очевиден – создать некую логичную организацию или комплекс из «коллекции» зданий. В авангарде этого направления – Лувр в Абу-Даби, построенный буквально как собрание отдельных галерей на воде, соединенных между собой мостами и перфорированной крышей. У музея при этом нет стен, и между галереями гуляет свежий бриз.
У академии стены есть, но ранее она состояла из разрозненных строений, которые были предназначены для выставок и для занятий аспирантов, обучающихся разным областям искусства. Теперь же здания соединены стеклянной галереей, которая позволяет посетителям встретиться непосредственно со студентами, понаблюдать за их занятиями и, быть может, принять участие. Символично также, что эта галерея соединяет районы Лондона Мейфэр и Пикадилли, потому что одно здание находится в одном районе, второе – в другом.
«В какой-то мере это не такая уж большая редактура, – говорит архитектор проекта и академик Дэвид Чипперфилд. Он известен работой над Новым музеем в Берлине (Neues Museum) и музеем Тернера в британском городе Маргейт (Turner Contemporary). – Это долгий и обширный проект, но у нас не было цели сделать из всем известного здания академии на Пикадилли нечто экстремальное и современное. Мы не хотели широкого жеста. Это проект, состоящий из небольших вмешательств, которые, как знаки препинания в предложении, делают структуру более ясной. Наша задача – собрать воедино 3D-пазл из уже имеющихся помещений. Например, галерея, которая соединила два здания, Burlington House и Burlington Gardens, – это полноценное архитектурное вмешательство. Другие вмешательства – менее заметны. Так, в Burlington House мы переместили туалеты. Таким образом мы создали пространство для касс и сделали холл здания более открытым. Такие небольшие трансформации позволят посетителям академии делать то, чего они не могли делать раньше. Во время обсуждения всего замысла мы не говорили: «Академии нужна новая архитектура», мы задавались вопросом: «Как нам использовать имеющиеся здания иначе?»
В результате этих «хирургических» вмешательств удалось достичь шести разных целей. Во-первых, показать, как современная и традиционная архитектура работают в симбиозе. Во-вторых, было создано пространство для выставки перманентной коллекции академии, которая раньше не показывалась.
«Всего в коллекции 46 000 объектов, – говорит художественный директор Тим Марлоу. – 230 из них теперь выставлены на всеобщее обозрение бесплатно. Дело в том, что академия открылась в 1768 году, чтобы служить трем целям: поднять статус искусства и художников в Великобритании, расширить и углубить вкусы населения, тренировать художников на будущее. Все эти цели красной нитью проходят через каждый этап реновации. Что же касается выставки постоянной коллекции, то теперь в академии можно увидеть такие редкости, как копия «Тайной вечери» Леонардо, выполненная его учеником, скорее всего, Джампетрино, в студии да Винчи под его контролем. Как известно, работа, находящаяся в церкви в Милане, начала терять красочный слой еще при жизни художника, так что многие детали, например ноги и обувь сидящих за столом, видны только на нашей копии».
Работа долгое время висела в одном из колледжей в Оксфорде, но президент академии, художник Кристофер Ле Брюн провел целую кампанию за то, чтобы она вернулась в коллекцию и висела в новой галерее не столько для услады глаз, сколько для того, чтобы молодые художники могли учиться на ее основе, ведь это ученическая работа.
Образовательная функция коллекции довольно ярко прослеживается и через то, что львиная часть собрания – дипломные работы художников, окончивших непосредственно Royal Academy.
Например, тут есть автопортрет с бюстом Микеланджело, написанный первым президентом Джошуа Рейнольдсом, «чтобы повысить статус художников в Великобритании». Рядом – автопортрет Ангелики Кауффман, рисующей торс. Этот же торс, выставленный рядом, создает закольцованную композицию.
Но есть и самостоятельные шедевры. К примеру, мраморный круглый барельеф (тондо) Микеланджело на религиозную тему, изображающий Мадонну, Христа и Иоанна Крестителя в детском возрасте. Из британских шедевров – работы Тернера и Констебля, которые были членами академии.
Третья цель реновации – соединить прошлое и будущее и создать больше пространства для выставок современных художников. «В настоящий момент зрителей знакомят с современными пейзажами британской художницы Таситы Дин, – увлеченно рассказывает Тим, подходя к виду горы, выполненному с помощью угля на холсте 7 х 9 м. – История этой работы – три лавины. Первая погребла под собой деревню, вторая накрыла священника, который проводил мессу по погибшим жителям, третья налетела на вторую и спасла священника из снежного плена. Это очень кинематографичный подход к пейзажу».
А если пройти немного внутрь здания и спуститься вниз, то можно встретиться с учениками, для которых также выкроили больше места. Одна из новых студий для практики – Weston Studio.
«Теперь компоненты академии, которые делают ее именно академией, а не просто музеем, будут гораздо более заметны, – объясняет Дэвид Чипперфилд. – Ведь раньше далеко не все знали, что Королевская академия художеств – это на самом деле школа». Причем тут учат не только художников, но и, например, администраторов в области культурного лидерства. «А тот факт, что мы впервые выставили на всеобщее обозрение перманентную коллекцию, поможет людям лучше понять роль академиков, являющихся сердцем организации», – добавляет Чипперфилд.
Четвертое новшество – лекторий Benjamin West Lecture Theatre, который назвали столь торжественно в честь второго президента академии. «И если раньше лекции и дебаты проходили в академии два раза в неделю, то теперь те же лекции, курсы, дебаты и воркшопы можно проводить, сколько угодно. Мы готовы спорить и ругаться», – с улыбкой говорит Тим Марлоу.
Программа мероприятий на один только сентябрь включает в себя такие противоположности, как воркшоп, посвященный рисованию животных, и встречу с легендарным британским фотографом Дэвидом Бейли, дебаты о том, как классовое общество влияет на креативность, и лекцию о том, как писать биографии, курс о том, как лучше понять деменцию, и лекцию о Уинстоне Черчилле как художнике.
А после лекции можно отправиться в кафе. Их в комплексе зданий академии теперь шесть. И все – с дизайнерскими интерьерами, отражающими историю RA. По мнению авторов реновации, такой подход позволит сделать кафе и гифтшопы не просто местом, где туристы будут покупать магниты и ланч в пластмассовой упаковке, а местом, где люди будут назначать и проводить встречи с коллегами и друзьями.
В итоге общая площадь обновленного кампуса академии составляет 8813 кв. м, что на 70% больше оригинального здания Burlington Housе. «Приходите посмотреть на искусство в действии, а не на коробку, в которой оно висит, – приглашает Дэвид Чипперфилд. – Я буду рад, если посетители заметят внесенные мной изменения, но в конце концов, мои архитектурные решения – это всего лишь фон. Наша главная задача – продемонстрировать, что академия – это не музей, в котором показывают искусство. Это место, где его практикуют».
