Квартира для коллекционера
Когда выдается солнечный день, гостиная заливается теплым светом. Свет играет в хрусталиках старинной люстры, скользит по портретам бородатых старцев-староверов, фактуре красного дерева, рисует квадраты на стенах, укрытых материями с узором пейсли. Здесь живет коллекционер старинных рукописей и книг Максим Бывшев.
Квартира в доходном доме 1914 года в самом сердце Москвы сохранила оригинальную планировку. Разве что пришлось в нее вмешаться совсем немного – в одной из комнат снести лишнюю перегородку, увеличить кухню.
Возможно, для подобных апартаментов площадь довольно скромна – 120 кв. м, равно как высота потолка могла быть больше. Здесь она составила 3,30 м.
Пространство с осью длинного коридора разделилось на зоны, парадную и частную, гостиную, библиотеку, две спальни, кухню, ванную комнату, санузел. Бережно сохранили лепной декор потолка, его орнамент с веерами и арфами. Где это было возможно, мастера отреставрировали старые двери и уцелевший исторический паркет.
Гостиная и библиотека анфиладно перетекают друг в друга. Окна выходят на три стороны, что щедро дарит дому уютный естественный свет.
Решать задачу гармоничного сочетания обширной коллекции с комфортом повседневности предстояло известному декоратору Альбине Назимовой. С ней Максима Бывшева связывали давнишние дружеские отношения, и это уже не первый совместный проект.
Коллекционер признается: «В начале думал об интерьере в духе l’ancienne rus, тем более что у меня уже имелись вологодские шкафчики, столик эпохи Петра I. Со временем вкусы стали меняться, совершенствоваться, и пришла мысль, что мое жилище вполне может смахивать и на квартиры старых московских коллекционеров, таких, например, как Игорь Санович, Сергей Григорьянц, Землерои (Игорь Попов и Татьяна Александрова). И еще я большой поклонник интерьеров Ренцо Монжардино, создававшего даже не обстановку, но атмосферу».
В основе коллекции Максима лежит русская книжность, представленная рукописными памятниками времен Ивана Грозного, митрополита Макария, наследием старообрядческой культуры, писаниями поморских мудрецов. Рукописи, старопечатные книги в кожаных переплетах хранятся в шкафах красного дерева в библиотеке, где поддерживается определенная температура и влажность.
Обстановку кабинета дополняет люстра – ее аналог есть в Аничковом дворце в Петербурге, ампирный диван и кушетка из тополя. Теплый желтый цвет и темные «жучки» его текстуры напоминают карельскую березу. Над диваном – тябло с каргопольскими иконами XVII века. Фоном служит сложный синий оттенок стен.
Стены же гостиной – нежно-жемчужного цвета. «Мы выбрали краски и ткани на окна так, чтобы немного успокоить обстановку, насыщенную редчайшими предметами из собрания Максима, – объясняет Альбина Назимова. – Интерьер должен был укладываться в логику коллекции, начинавшейся со старинных книг, постепенно, уже во время ремонта, обросшей ампирной мебелью, восточными тканями».
В гостиной царит разнообразие: фанерованные красным деревом кресла-«бочонки», кресло из Тотьмы начала XIX века, стул по проекту архитектора Василия Стасова, большой раздвижной «стол-сороконожка» соседствуют с провинциальным портретом, купленным в Костроме, и античным торсом.
Назимова, увлеченная реконструкцией интерьеров, запечатленных в акварелях XVIII–XIX веков, воспроизвела мягкий диван в полосатой обивке, некогда типичный образчик убранства дворцовых интерьеров и усадебных домов. Над ним – целая шпалера тканей в технике каламкари, привезенных Максимом из странствий по Афганистану, Пакистану, Индии.
В прихожей – резные городецкие доски. Вышивками афганских племен, мастеров Крита и региона Нуристан богато украшена спальня хозяина, где стремление к уютности нашло законченное выражение. На стене – дверцы шкафа из Обонежья с аллегорическими сценками нравоучительного характера. В изголовье – уникат музейного уровня, деревянная мерная кадка для сухой рыбы.
Заказчик очень доволен, единственная его печаль – отсутствие балкона. Но то уже претензия к архитектору Ольгерду Пиотровичу, больше ста лет назад построившему дом.
