Сейшелы зовут поиграть в Робинзона Крузо
Самолет садится на единственную полосу, зажатую между горой и морем. Международный аэропорт на Сейшелах всего один, на острове Маэ. С тех пор как этот аэропорт открылся в 1971 году, сюда едет весь мир: туризм приносит стране 75% валютного дохода. Однако правительство осторожничает, принимая не больше 200 000 человек в год.
Конституция страны начинается словами: «Мы, народ Республики Сейшелы, благодарим Всевышнего за возможность жизни на территории самой красивой страны мира. И постоянно беспокоимся об уникальности и незащищенности Сейшельских островов». Что заметно даже невооруженным глазом: в несерьезного вида домишке сидит серьезный контроль, запрещающий ввоз в страну иностранной еды. С ним лучше не шутить – отправят обратно не моргнув глазом: чужие фрукты могут заразить плантации, где фрукты и овощи выращиваются без добавок. В стране, где большая часть земли превращена в национальные парки, экология – государственный приоритет.
По другим островам Сейшел – их всего 116, но обитаемых только 33 – разлетаются местные рейсы. Я лечу вертолетом компании Zil Air, это перевозчик класса люкс, в его парке всего три вертолета. Обсуждаем особенности местной жизни с пилотом-норвежцем Саймоном. Сейшелы, говорит Саймон, мало похожи на Африку – здесь все по-другому. Свой мир. Маленький и уникальный.
Про «маленький» ясно сразу: на карте Сейшел острова даже не точки, а пыль на океанской синеве. Единственный город – Виктория – самая маленькая столица в мире. Сейшельцев всего 94 000, то есть примерно как жителей в городе Клин. Говорят на смешном креольском (исковерканном французском языке, на котором не существует литературы) и могут въезжать в Европу без виз. Почти все живут на трех больших островах (Маэ, Праслен, Ла-Диг), на остальные, гранитные и коралловые, ездят туристы.
И вот здесь впору сказать об уникальности места.
На Сейшелах живет и растет то, чего не увидишь в Африке. Гигантская черепаха альдабра. Веерная пальма с орехом коко-де-мер, похожим на человеческий зад, которая так стара, что еще при динозаврах росла.
Слиться с природой, стать ее частью – такую возможность дают острова-курорты, предлагая отдых в затерянном мире.
Остров Фрегат. Курорт Fregate Island Private
Полет от Маэ до Фрегата – 55 км – длится всего 16 минут. Над клочком cуши висит туча птиц, затрудняющая посадку. «Вам повезло, – говорит Барбара, генеральный менеджер Fregate Island Private, когда я уже стою на земле. И называет другую причину везения, не ту, о которой я подумала: – Вы застали сезон гнездования. Нигде больше на всех Сейшелах вы не увидите столько птиц».
Вообще-то птиц на Сейшелах было всегда много, особенно в необитаемых землях. Некоторые жили только тут и нигде больше. С приходом человека у птиц начались проблемы: два вида исчезли вовсе. Черно-белую сороку робин (Magpie Robin) – это не кличка, а порода – спасла консервация, программа, запущенная последними владельцами острова и управляющей сетью Oetker. К моменту открытия курорта Fregate Island Private «робинов» оставалось всего двадцать. Сегодня их уже двести. Тринадцать видов живет на острове постоянно. А назвали остров в честь птицы-мигранта: фрегат залетает сюда в гости с коралловых островов Альдабра.
...Удай, мой личный дворецкий (батлеры здесь находятся в распоряжении гостя 24 часа в сутки), привозит меня на виллу Private Pool Residence – 400-метровую, со спальней и двумя гостиными. На террасе бассейн соревнуется с океаном оттенками голубого.
На целом острове всего 16 вилл, поскольку концепция отдыха – превращение в Робинзона Крузо. Кроме таких, как моя, есть 700-метровые на четверых. И одна Private Pool Spa Residence, с собственным спа. А также аналог президентской виллы – Banyan Hill Estate, дом на холме с захватывающим дух видом на океан. На Рождество туда приезжает владелец острова, немецкий банкир доктор Отто Хаппель. Остальное время его дом открыт для гостей.
...Удай зовет покатать по острову, но я не могу: в гостиной хозяйничает сорока робин, залетевшая в открытое окно. Уход из мира людей в животный мир чреват новыми знакомствами: незваных гостей будет много. На ланч придут белоглазки (Seychelles White Eye) с камышовками (Seychelles Warbler). Дорогу лениво переползет черепаха альдабра по имени Джеймс, любитель зеленой карамболы (кормушки для Джеймса и его братьев предусмотрительно развешаны по деревьям). Наконец, самое сложное испытание для инсектофобов – многоножки: похожие на гигантских коричневых гусениц, они совершенно безвредны и даже милы, хоть и чаще всего нервируют чувствительных дам.
Фрегат – не только заповедник, но также глава в сейшельской истории. Острова были впервые описаны англичанином по имени Александр Шарпей в 1609 году. Затем колонизированы французами в 1756-м.
Потом между англичанами и французами начались распри за территорию. Домик французского плантатора, собиравшего здесь кокосы, до сих пор стоит там, где стоял. Внутри же открыли музей с военными трофеями. Сундуки с посудой, шпаги, корма корабля с гальюнной фигурой, бутылки рома и йо-хо-хо – все это принадлежало корсарам, пиратам на государственной службе. Прикрывшись каперскими свидетельствами, позволяющими грабить британские корабли, они причаливали в бухту Гранд-Анс и прятали сокровища. Двух самых знаменитых звали Оливье Левассер и Жан-Франсуа Одуль. Могила Одуля сегодня – достопримечательность старого кладбища в Виктории.
...Поскольку главной целью поездки на Сейшелы является океан, отдых происходит преимущественно на пляже. Их здесь всего семь. Есть побольше, вроде anse Victorin, есть совсем маленькие (anse Macquereau). Табличка «занято», оставленная на входе, обеспечит возможность валяться на белом песке в полном одиночестве.
Еще одно место для уединения и медитаций – гора Mount Signal, самая высокая на острове. Когда же наконец захочется поговорить с человеком, к вашим услугам не только батлер, но и бармены в Pirate Bar (а как еще можно назвать бар на таком острове). Которые, предложив коктейль, бокал местного пива Seybrew или пальмового вина кalou, расскажут про местные нравы: про мутию (moutia), сейшельский танец под барабаны или магию гри-гри, которую практиковали почти все островитяне, пока в 1958 году ее не запретили на законодательном уровне.
Северный остров. Курорт North Island
В порту Маэ меня ждет белобокая лодочка, строгая, как ласточка. «Вещи придется запереть в ящик, – говорит капитан, – вас будет немного подбрасывать».
Прежде я боялась вертолетов и птиц, застревающих в пропеллерах: я просто не знала, что такое океанская прогулка в шторм.
«По шкале из десяти баллов сегодня пять, так что это ерунда», – утешает меня шкипер, мокрый с головы до ног. В июне на Сейшелах дует юго-восточный ветер – после обеда море волнуется, слегка, на пять баллов.
...Северный остров, что в тридцати километрах от Маэ, небольшой, всего пару гектаров. Сегодня всю территорию острова занимает одноименный курорт North Island, который с 1997 года принадлежал пяти инвесторам, включая Wilderness Safaris, а с 2013-го стал собственностью русского олигарха. После того как Михаил Прохоров отметил здесь свое 50-летие, ходили упорные слухи, что он и есть хозяин, но менеджмент отеля решительно опровергает эту информацию.
Из всех концептов уединенного отдыха North Island, пожалуй, самый амбициозный. Все сделано с размахом. У острова длинная история: в 1609 году корабль Ascension причалил именно к здешним берегам – необитаемым, засаженным веерными пальмами и такамакой. Последнее дерево оказалось настолько хорошим стройматериалом, что вскоре было вырублено.
После французской колонизации семья Бюффон устроила на острове ванильную плантацию, а позже торговала копрой, ядрами кокосовых. С приходом независимости колонизаторы ушли, остров долго стоял необитаемым, и все (или почти все) съели крысы. В момент покупки острова новыми хозяевами здесь было не очень-то живописно. Wilderness Safaris сразу же предложили проект «консервация». Исчезнувшую веерную пальму нашли на Праслене: сегодня на Северном острове уже 16 деревьев. Поймали и привезли 25 белоглазок – теперь их уже сто. Высадили «нерсери», сад эндемичных растений – выросло 15 000 видов. Все в итоге планируют вернуть «как было до колонизаторов и крыс». И даже морскую зону в 2 км намереваются объявить экологической, чтоб рыб не трогали. Поскольку рыбалка – самая развитая отрасль и ею занимаются все подряд ради заработка.
Процесс иногда приходится жестко регулировать: за незаконную рыбалку берут штраф 200 000 рупий (14 000 евро) или сажают в тюрьму на полгода. Такой же штраф рискует заплатить каждый, кто загрязняет воду. Экология – национальный пунктик. «Мы сейчас не можем закупать манго. В одном из фруктов позавчера нашли насекомое, и экспорт временно отменили», – объясняет мне повар.
Внешний вид курорта – тоже весьма серьезное заявление: островитяне пристрастны к дизайну. Архитектура и декор 11 вилл (две из которых имеют площадь 3000 кв. м, остальные – 450) неизменно изумляют своей фантазией.
Южноафриканец Сильвио Лесли Реч, звезда органического дизайна, провел здесь два года. И напридумывал настоящих чудес. Органик-дизайн в его исполнении – это крыши из листьев, полы из тикового дерева, натуральный керамогранит для стен, добытый из местных скал.
Стройка началась в 2001 году. Виллы обустраивали год: везти материалы было делом трудным, в некотором смысле подвигом. Не меньше похожа на подвиг еженедельная доставка продуктов. По субботам сюда причаливает корабль, груженный едой: у самых капризных гостей не будет недостатка в ингредиентах. Курорт подобного уровня нуждается в соответствующем количестве персонала. И если гостевых вилл всего 11, домиков для стаффа – 52. При желании остров можно арендовать целиком. Неделя аренды обойдется в 477 180 евро.
Но чтобы масштаб робинзонады под названием Северный остров стал окончательно ясным, перескажу сплетню, услышанную от таксиста из Виктории (таксисты всегда знают все). На Ханимун-бич, специальном пляже для свадебных торжеств, праздновали начало своего медового месяца Кейт Миддлтон и принц Уильям. Разумеется, здесь, а где же еще!
Остров Силуэт. Отель Hilton Labriz Resort & Spa
Вершина горы, за ней еще одна: мы на гористом Силуэте, третьем по величине острове после Маэ и Праслена. В XIX веке здесь была деревня La Passe, с плантаторами по фамилии Добан, обеспечивавшими всех работой. Деревня осталась, только живут в ней сегодня одни старики, человек сорок. Школа стоит брошенной за отсутствием учеников.
Зато дом плантаторов не пустует – теперь он ресторан креольской кухни Grann Kaz. В 1987 году воды вокруг острова стали Морским национальным парком – чтобы бисса, морская черепаха (Hawksbill Turtle), могла плавать вволю. Еще через год появилась организация Silhouette Foundation, объединившая трех партнеров – Island Conservation Society, Islands Development Company (государственную структуру, отвечающую за экономическое развитие островов) и «Лабриц», единственный отель на острове.
Кончилось тем, что в 2010 году почти весь остров Силуэт – 93% территории – был объявлен Национальным парком. А «Лабриц» присоседился сбоку. То есть стал курортом в заповеднике.
Силуэт – не частный остров, он принадлежит государству. У Hilton Labriz Resort & Spa другая концепция отдыха, не похожая на Fregate или North Island. Здесь многолюдно: 111 вилл расположены бок о бок друг с другом; тут же находятся семь ресторанов. Но в любой момент можно уединиться в лесу. Отправиться в заповедную зону, совсем дикую. Поскольку остров большой, а лес девственный, лучше все же теряться в компании сопровождающего.
Отель предлагает несколько прогулок – к пляжу Мондон (покороче) или Гран-Барб (подлиннее). Придется долго карабкаться вверх по камням, переступая через многоножек и раздвигая руками колючки.
Зато есть шанс увидеть птиц – сейшельскую пустельгу (подвид сокола), сейшельского синего голубя и нектарицу – островных эндемиков, которых нет больше нигде в мире. Мимо порхнет мешкокрыл – исчезающий вид летучей мыши – ему здесь тоже неплохо.
Трижды в неделю можно устраивать пикник на Anse Mondon – и пить свой бокал на вершине острова. Вдали от мира и в полной от него отрешенности.
Фото: пресслужба Oetker Collection; курорт North Island; пресслужба сети отелей Hilton
