Интерьер без правил: уроки от Кейт Хьюм
Коренная британка, Кейт Хьюм изучала моду в Лондоне, потом работала в модной индустрии и кино в Нью-Йорке, но в 1998 переехала сначала во французскую глушь, а потом в Амстердам. Это путь диаметрально противоположный общепринятому: обычно дизайнеры со всей Европы и мира, наоборот, едут в Великобританию учиться креативным индустриям или тянутся к объемному рынку в США.
«Мы с мужем, фотографом, хотели жить в глуши на юго-западе Франции, – объясняет Кейт, с которой мы встретились в полностью стеклянной квартире ее работы в доме-опере Elbphilharmonie в Гамбурге, где за окном – много воды, а внутри – бирюзового. – Пока ремонтировали дом, решили пожить в Амстердаме. И остались. Так что Амстердам для меня – не карьерное решение. Эстетика Нидерландов меня вдохновляет. Я не самый большой почитатель современного экспериментального направления, но мне нравится традиционный голландский способ смотреть на вещи, когда красоту и шарм находят в четкости и простоте. Я живу в центре и каждое утро, окруженная архитектурными шедеврами, вижу воду. В этом есть своя прелесть».
Карьера дизайнера интерьеров началась для Кейт случайно. Переехав в Амстердам, она создала коллекцию мебели и стекла и поехала в гости к друзьям в Москву. В Москве никто не спрашивал портфолио, но заметили явное чутье на сочетания цветов, объемов, текстур и аксессуаров. И в итоге первой клиенткой стала москвичка. «Она очень любила гостей, – улыбается Кейт. – И у меня сразу появилось еще несколько заказов». Добавим: в том числе заказ на квартиру, эстетика которой будет «замешена» на конструктивизме.
«Тогда это не было трендом, но состоятельный русский хотел некоторого ощущения индустриальности. Для меня это было открытием, потому что обычно русские клиенты хотят чего-то грандиозного и барочного. Мы пошли в дом Мельникова, чтобы понять, как конструктивизм функционировал. Там я поняла нечто уникальное: Мельников сделал дизайн здания, но мебель внутри – имперская! Это было странно. Потому что, когда идешь в дом Фрэнка Ллойда Райта или Чарльза Ренни Макинтоша, там все сделано ими, от изголовий кроватей до дверных ручек и тарелок. У меня же создалось ощущение, что концепт дизайна интересовал Мельникова больше, чем сам дизайн».
«А еще я подумала о материалах, – продолжает Кейт. – Мы на Западе довольно рано получили доступ к бетону и могли экспериментировать со странными формами. Мельникову же приходилось строить из кирпича, а это накладывало ограничения. Именно недостаток материалов делал русское искусство того времени таким концептуальным. С другой стороны, на Западе, если тебе действительно нравится делать подушки, то ты всегда можешь сделать из этого бизнес. В то время как в СССР это было невозможно. Поэтому люди этим и не занимались. И вот смотрите: в Европе средний класс мог позволить себе роскошные ручки для комодов, красивую мебель, дорогие ковры, изделия из стекла. Поэтому тут всегда были мастера, которые все это производили, давно сформирована цепь поставок таких вещей. А в России все это пропало на целых сто лет. Меня всегда завораживает, что русские очень высокообразованны в таких областях, как театр, литература, искусство. Но что с интерьерами? Почему золото и барокко? А потому что никто не сидел и не делал дорогие подушки, ведь никто не мог их купить! В то время как в Европе люди поколениями делали те же подушки. И когда у русского появляется некоторое состояние, он автоматически хочет воссоздать ту «роскошь», что была до того, как все схлопнулось, то есть эстетику времен царизма, совершенно игнорируя тот факт, что за сто лет понятие «роскоши» в других частях света претерпело огромные изменения. Я иногда шучу, что любовь к барокко – это то, как бедный человек представляет себе богатого. И я очень строга со своими клиентами. Если мне что-то не нравится, всегда говорю и объясняю почему».
Один из основных принципов работы Кейт Хьюм – привнести вовнутрь то, что снаружи, сделать дом продолжением окружающей его среды. Поэтому ее работы всегда привязаны к географии. Яркий пример – квартира, в которой мы беседуем. Кейт вошла в это просторное стеклянное помещение, осмотрелась, поняла, что вокруг много воды, и решила играть с этой темой внутри. «Мечтаю найти в России клиента, который бы захотел сделать что-то фольклорное. Сейчас в Европе очень популярны ремесла: ковры, плетение, ковка, керамика. Русские часто не понимают, говорят, что у их бабушки такое было. Но я объясняю, что такие вещи возвращают человека к корням!» – восклицает Кейт.
Еще один принцип работы – нарратив. Кейт не делает набросков, планов и 3D-моделей своих интерьеров. Она пишет все на бумаге в виде списков и рассказов. «Обычно это история о клиентах, о том, кто они, как одеваются, живут, как хотели бы жить и как передвигаются по дому. Я изучаю, где находится дом, что в нем происходило и происходит. Каждый проект занимает около двух лет, потому что дом – это очень личное. Конечно, если вы не приходите к дизайнеру с фото работы другого дизайнера и не просите сделать «похоже». Но я таким не занимаюсь».
Именно поэтому Кейт всегда заказывает ковры, выполненные по ее дизайну компаниями La Manufacture Cogolin или Mitchell Denburg, текстиль – у Dedar, Rubelli, ZAK+FOX, аксессуары и керамика – мастеров XX века, которых можно найти в The New Craftsmen в Лондоне, фарфор – Jaune de Chrome, стекло – Kate Hume Glass (своего производства), а любимые поставщики мебели на сегодня – Heijden Hume, Rose Uniacke.
Находясь во Франции, каждое утро Кейт Хьюм идет на небольшие блошиные рынки «в поисках чуда». Выросшая в семье дизайнеров, она умеет сама реставрировать вещи, а потому предпочитает маленькие распродажи в глуши большим парижским барахолкам, где все вещи «уже были у трех-четырех владельцев».
Это искусство очень помогает в еще одной специализации Кейт – создавать интерьер «под» коллекцию искусства. «Обычно клиенты коллекционируют картины, – объясняет дизайнер. – В этом случае моя работа состоит в том, чтобы соединить их с помощью аксессуаров. Большинство клиентов очень хорошо разбираются в искусстве и отлично знают, что им нравится, а что нет, но они часто не совсем понимают, как с этим искусством жить. Я постоянно смотрю на коллекции и говорю: «Вот эти пять картин будут смотреться идеально, а вот эту не будем использовать». И тут клиент восклицает, что это его любимая или самая дорогая работа! Тогда мы начинаем работать над тем, чтобы умудриться обставить комнату в угоду этой одной картине, а остальные использовать в другом месте. Это всегда процесс. Всегда можно найти вариант, который работает. Но это не значит, что, если у кого-то есть работы старых мастеров, то я пойду искать диван в итальянской мебельной компании. Старые мастера часто отлично смотрятся в современных интерьерах».
Фирменный прием Хьюм – комбинировать вещи совершенно разных стилей и эпох. «Никаких правил нет. Единственное – важно сочетать пропорции и формы. Грубо говоря, массивный диван и небольшой аккуратный стульчик далеко не всегда будут выглядеть хорошо. Люблю, когда в интерьере ровно столько вещей и таких пропорций, чтобы ни одна из них не терялась на фоне другой». Например, квартира, где мы находимся, вообще изначально была пустым холстом – одно большое стеклянное помещение, в котором отделены только ванные комнаты. Кейт должна была решить, где будет спальня, а где кухня.
«Это я добавила мобильные разделения. Чтобы это было не только большое пространство, но и пространство, дающее уют. И подобрала все: постельное белье, бокалы и прочие мелочи. Я в свое время начинала в индустрии моды и отлично разбираюсь в том, какие цвета сейчас актуальны. Кстати, в последней коллекции Valentino они сочетают красный и фуксию, и это так красиво, что я уже начала искать клиента, который был бы достаточно смел, чтобы использовать это в интерьере. Стараюсь также смотреть все крупные кутюрные шоу, потому что меня интересуют цвет, структура и детали. Кажется, именно это я привношу в свои интерьеры».
